ПИСЬМА_К_БЛИЖНИМ.ONLINE / 1903

1903

/ Общий контекст II тома /

Андрей Тесля

Кандидат философских наук, научный руководитель
Центра исследований русской мысли Института гуманитарных наук
Балтийского федерального университета им. И. Канта

1903-й — последний год «старого режима» (ancien régime) Российской империи — уже тогда это понятие, отсылающее к истории Франции и обозначающее водораздел 1789 г., активно используется современниками в размышлениях о происходящем…

…Впрочем, с политико-правовой точки зрения «старый режим» просуществует до осени 1905 г. — однако уже к 1904 г. кризис станет явным для всех, разница будет заключаться только в трактовках его глубины и необходимых/желательных действий — здесь сойдутся как оппоненты существующей власти, так и правительственные верхи. В 1903 г. с внешней точки зрения ещё может показаться, что всё остаётся «как было» — назревающий кризис проявляется лишь отдельными симптомами, которые пока не складываются для наблюдателей в целостную картину.

Bals d'hiver

Колода карт «Русский стиль»

В светской жизни империи 1903 год начинается с bals d'hiver («зимних балов») 7 и 11 февраля — самых пышных за всё царствование Николая II. Их темой станет Московское царство XVII века, с костюмами на основе эскизов известного художника Сергея Соломко — придворные одеты боярами и окольничими, охрана наряжена стрельцами, Федор Шаляпин исполняет главную партию из второго действия «Бориса Годунова» Модеста Мусоргского — сам бал открывается специально поставленным для торжества «русским танцем». Николай II записывает в дневнике:

“

Очень красиво выглядела зала, наполненная древними русскими людьми.

Николай II

В роскошном альбоме запечатлены хозяева и гости в своих исторических костюмах, которые послужат в 1911 г. основой для эскизов колоды игральных карт «Русский стиль», разработанных фирмой Дондорф (Франкфурт-на-Майне). Отпечатанные к празднованию 300-летия дома Романовых, они на ближайшее столетие войдут в русский культурный обиход как одна из самых распространённых карточных колод.

На пороге Русско-японской войны

Тем временем, дальневосточная политика Империи становится все более опасной. Отношения с Японией, испорченные вмешательством России (вместе с Германией и Францией) по итогам Японо-китайской войны 1894 — 1895 гг., становятся предельно напряжёнными. Империя, выбравшая в качестве одного из основных направлений своей внешней политики Дальний Восток — в 1898 г. получившая в аренду Ляодунский полуостров, начавшая активно осваивать Маньчжурию — идёт на столкновение с Японией, при этом в верхах распространена недооценка противника, а общественное мнение — легкомысленно, не принимая всерьёз происходящее, ориентируясь скорее на модели колониальных войн. В 1903 г. основные события разворачиваются вокруг концессии на р. Ялу и русского проникновения в Корею — осуществляемого во многом помимо официального Министерства внутренних дел, как своего рода «личная политика императора».

Летом 1903 г. создаётся наместничество Дальнего Востока — в его состав входят Приамурское генерал-губернаторство и Квантунская область, административным образцом служит бывшее Кавказское наместничество, на пост наместника назначен адмирал Евгений Алексеев, один из лидеров агрессивной дальневосточной политики. К концу года конфликт достигает максимального напряжения — российская сторона фактически отвергает какие бы то ни было уступки Японии. Токио со своей стороны завершает приготовления к войне — что известно Петербургу, обсуждаются различные планы военной компании, но ни один из них не принимается в качестве основного. Меры, связанные с военной угрозой, носят половинчатый характер.

Отставка Витте

Самым «громким» внутриполитическим событием 1903 г. становится отставка 16 августа Сергея Витте с поста министра финансов, который он занимал с 1892 г., сделав свой пост сопоставимым (если не превосходящим его по значимости) с постом министра внутренних дел. Столкновение с последним, Вячеславом Плеве, занимавшим свой пост с 1902 г., наложившееся на давнюю неприязнь императора, приведёт к отставке – формально, впрочем, она будет обставлена как повышение, Витте будет назначен председателем Комитета министров, но на этом посту будет лишён непосредственных властных рычагов.

Однако в сфере финансовой и экономической политики отставка Витте не приведёт к существенным изменениям – его преемником станет глава Государственного банка, Эдуард Плеске, один из ключевых участников финансовых реформ 1890-х гг., связанных с именем Витте, а с января 1904 г., после отставки Плеске, вызванной стремительно развивающейся болезнью, которая сведёт его в могилу в том же году, новым министром финансов станет занимавший при Витте должность товарища министра (в современной терминологии – заместителя) Владимир Коковцов.

Плеве конфликтует с земствами

В. К. Плеве

Если в плане финансово-экономической политики отставка Витте кардинальных перемен не произвела, то она существенно изменила расклад сил в правительстве — выведя на передний план Плеве. Парадоксальным образом — именно к этому моменту своего максимального административного усиления та программа, с которой Плеве пришёл на место Дмитрия Сипягина, погибшего от выстрела члена боевой организации Партии социалистов-революционеров («эсеров») Степана Балмашёва, потерпела полное крушение. Пытаясь в первое время наладить взаимодействие с земствами, Плеве в 1903 г. оказывается в конфликте с «либеральными земствами», который доводит до тупика прямыми административными мерами — назначением ревизии земских учреждений Московской, Вятской, Курской и Тверской губерний. Конфликт получит разрешение уже в самом начале 1904 г. — высочайшим повелением 8 января министру внутренних дел и тверскому губернатору будут предоставлены чрезвычайные полномочия в отношении Тверского губернского и Новоторжского уездного земств. Попытки организовать взаимодействие «власти и общества» оказываются запоздалыми — поскольку уже с 1901 — 1902 г. земство и либеральная интеллигенция перерастают ранние формы организации, в виде московского кружка «Беседа», и переходят к организации эмигрантского журнала «Освобождение» (под редакцией Петра Струве), призванного стать центром широкой оппозиции существующему политическому порядку.

Манифест «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка»

Плодом реформаторских устремлений — и одновременно проблем с их осуществлением — становится манифест 26 февраля 1903 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка». Готовившийся как объявление целого ряда реформ, на финальной стадии он оказывается во многом выхолощен — и, что не менее важно, воспринят уже в атмосфере глубокого недоверия общества к власти. Манифест особенно подчеркивает необходимость неуклонного соблюдения

“

заветов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Российской, которые, благоговейно почитая Православную церковь первенствующей и господствующей, предоставляют всем подданным Нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной.

Манифест «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка»

В первую очередь имеется в виду обеспечение свобод старообрядцев. По аграрному вопросу манифест, во-первых, обещает активизацию деятельности Дворянского и Крестьянского поземельных банков — имеется в виду перераспределение земельных фондов через кредитные операции, организуемые данными банками, что, во-вторых, обретало свой смысл в связи с наиболее значимым во всём манифесте положением — отменой для крестьян круговой поруки. Тем самым манифест означает решительный поворот всей аграрной политики империи — с 1880-х сознательно построенной на мерах по защите и укреплению сельской общины. Долгие споры вокруг аграрной политики, ведшиеся в особенности с 1891 г., когда голод воочию показал, что общину трудно рассматривать как эффективно действующий механизм взаимообеспечения крестьян — и, следовательно, в том числе и ставка на общину как на носителя социального и политического консерватизма, неверна — завершается разворотом к индивидуальным крестьянским хозяйствам и тем самым — движением по направлению к ликвидации особой «крестьянской» собственности, постепенному растворению её статуса в частной поземельной собственности.

Конец «зубатовщины»

На 1903 г. приходится и сворачивание «зубатовщины» («полицейского социализма») — политики легализации рабочих организаций под контролем органов внутренних дел, связанной с именем Сергея Зубатова — власть в этом случае должна была подняться «над схваткой» фабрикантов и рабочих, осуществляя поиск справедливого компромисса.

Летом 1903 г. инициированные Зубатовым проекты оказываются свёрнуты — а сам он в результате конфликта с Плеве в августе 1903 г. выходит в отставку — заподозренный в заговоре с Витте против своего начальника. Следует подчеркнуть, что отставка Зубатова последует за сворачиванием его инициатив по рабочему движению, сочтённых опасными и в результате способных привести к мобилизации рабочих, выходящей из-под контроля властей.

II Съезд РСДРП:
«Большевики» и «меньшевики»

Манифест 26 февраля 1903 г. начинается словами:

“

К глубокому прискорбию Нашему, смута, посеянная отчасти замыслами враждебными государственному порядку, отчасти увлечением началами, чуждыми русской жизни, препятствует общей работе по улучшению народного благосостояния.

Манифест «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка»

Под «смутой» понимается в первую очередь террористическая волна, поднявшаяся с 1901 г. — с убийства министра народного просвещения Николая Боголепова. В 1903 г., после громких покушений 1902 г. (убийство Сипягина, покушения на Победоносцева и харьковского генерал-губернатора Оболенского), террористическая активность временно идёт на спад — на смену ей приходит набирающая силы политическая консолидация. Уже в 1902 г. оформится Партия социалистов-революционеров (выстраивающаяся вокруг Боевой организации Партии), а в 1903 г. российские социал-демократы проводят в Брюсселе и Лондоне съезд партии, формально числящийся II (в качестве I будет полагаться Минский съезд 1898 г., что позволит социал-демократам считать свою партию хронологически первенствующей по отношению к эсерам). Лондонский съезд примет программу — и приведёт к расколу на «большевиков» и «меньшевиков».

Струве и «Союз освобождения»

П. Б. Струве

Если эсдеки открыли свой организационный съезд в июле, то уже в начале августа в Швейцарии проходит учредительный съезд «Союза Освобождения». Он принимает точку зрения Струве о необходимости широкого фронта всех сил, стремящихся к достижению политической свободы в Российской империи. В сентябре 1903 г. в Харькове пройдёт ещё одно совещание «Союза Освобождения» — и уже 3−5 января 1904 г. эта подготовительная работа завершится проведением Первого съезда Союза с принятием программы политической борьбы легальными средствами (при одновременном использовании заграничных ресурсов пропаганды).

Канонизация Серафима Саровского

За весь «синодальный период» истории русской православной церкви было канонизировано 11 человек — из этого числа за XIX век, до восшествия на престол Николая II — лишь трое, Иннокентий Кульчицкий (1804), Митрофан Воронежский (1832) и Тихон Задонский (1861), тогда так в царствование Николая II были канонизированы семеро. Существенное изменение политики канонизации начинается уже в первые годы царствования Николая — в 1896 г. прославлен Феодосий Черниговский, в следующем году — Исидор Юрьевский. Однако наибольшее значение получает канонизация Серафима Саровского — тем более, что в отличие от двух предшествующих осуществляется во многом даже не по прямой инициативе императора, а под его давлением, поскольку позиция Св. Синода и его обер-прокурора была во многом неблагоприятной этому решению.

Канонизация Серафима Саровского, решение о которой принимается ещё в первой половине 1902 г., вызвала сложную реакцию в обществе. С одной стороны, речь шла о святом, массово почитаемом и воспринимаемом как представитель того типа духовности («старчества»), который не был представлен в круге общечтимых русских святых. С другой — то, как осуществлялось прославление нового святого, вызывало массу сомнений, понимаясь как своеобразный «приказ» императора церкви, ставя под вопрос сам характер отношений между царством и священством, одновременно понимаясь как поворот императорской власти к «народному православию», стремление укрепить или обрести новые источники легитимности. Канонизация Серафима Саровского откроет путь волне «быстрых» канонизаций второй половины царствования Николая II, в которых многие будут видеть в первую очередь политические акции — в прославлении патриарха Гермогена (1913), Питирима Тамбовского (1914), Иоанна Тобольского (1916).

Еврейские погромы в Кишинёве
и Гомеле

Событием, резонансным далеко за пределами империи, становится Кишинёвский погром 6−7 (19−20) апреля 1903 г. Мотивом к погрому станут обвинения в ритуальном убийстве, распространяемые издаваемой Павлом Крушеваном газетой «Бессарабец», получавшей казённые субсидии — сам погром станет возможным и приобретёт невиданный ранее масштаб из-за сначала бездействия, а затем нераспорядительности властей.

Погибнет 49 человек, ранено – 586, разрушено более 1500 домов, то есть более 1/3 всех домовладений в Кишинёве.

В итоге общераспространённым станет обвинение властей — в первую очередь лично Плеве — в организации погрома, это станет в 1904 г. основанием вынесенного ему Боевой организацией эсеров смертного приговора. В международном плане это приведёт к тому, что слово «pogrom» войдёт во все европейские языки. Кишинёвский погром и реакция на него выявит не только уровень социальной напряжённости — но и фундаментальную проблему правительственной политики по «еврейскому вопросу», когда под вопрос окажется поставленной способность власти поддерживать порядок на соответствующей территории, восприятие действий погромщиков не только правой печатью, но отчасти и правительством как преступных, но до некоторой степени извинительных. Большой резонанс приобрели события в Гомеле 29 августа и 1 сентября 1903 г., когда еврейское население Гомеля, под влиянием кишинёвского погрома, организовало самооборону — столкновения приобрели двусторонний характер, показав возможности самоорганизации. Как писал Зеев Жаботинский о «гомельской битве», «позор Кишинева был последним позором. Затем был Гомель… Скорбь еврейская повторилась беспощаднее прежней, но позор не повторился».

Конец Религиозно-философских собраний

В 1903 г. подходит к концу и самая известная попытка диалога церкви и интеллигенции — в апреле состоится последнее, 22-е заседание Религиозно-философских собраний в Петербурге, после чего они будут закрыты по распоряжению обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева. Некоторые современники говорят, что поводом к этому стал «донос» одного из сотрудников «Нового времени»: под этим «сотрудником» разумеется Меньшиков, а точнее, его ответ на опубликованные его коллегой по «Новому времени» Василием Розановым в «Новом пути» письма прот. Александра Устьинского, в которых Меньшиков обвинялся в извращении смысла христианства. Меньшиков отвечает, ответ его доходит до сведения самого императора — итогом и становится закрытие собраний. Впрочем, сама Гиппиус, возмущавшаяся фельетоном Меньшикова и предполагаемой реакцией императора, в мемуарах, написанных спустя почти полвека после событий, повторив о «доносе» (и закавычив эту формулировку в тексте), в конце концов рассуждает иначе:

“

<…> думается, просто иссякло терпение Победоносцева, и он сказал «довольно».

Зинаида Гиппиус

Все будущие темы ближайших лет — от веротерпимости и свободы исповеданий вплоть до разрушения общины, от образования партийных объединений вплоть до поисков «религиозной общественности» или возвращения к церкви — уже есть, сформулированы в 1903 г., но ещё не соединились между собой, остаются отдельными и, что важнее, разными сюжетами.